Евгений Южин: «Я не Басков – я другой!»
6 февраля зал Тольяттинской филармонии был покорён прекрасным лирическим тенором.
Его называют «Лучшим голосом Санкт-Петербурга». Первой его серьёзной победой в 14 лет стал детско-юношеский международный фестиваль «Italian magic» в Венеции. А к своим 25-ти он уже успел стать лауреатом множества международных конкурсов, побывав в Италии, Франции, Китае, Польше, Болгарии, Финляндии, Румынии. Его имя – Евгений Южин. И у него, несомненно, большое будущее.
– Евгений, концерт в Тольяттинской филармонии прошёл почти с аншлагом. Как вам приём?
– В Тольятти я впервые. Публика присматривается. Это нормально. Когда ты выходишь на сцену, главное – задать тон концерту. Если ты пошлёшь эмоцию, она будет нарастать, нарастать… Судить о приёме нужно по финалу. И, кажется, зал был доволен.
– Чтобы аудитория узнала вас получше, расскажите, как началась ваша певческая карьера?
– Это долгая история. Я учился в музыкальной школе по классу аккордеона и никаких вокальных талантов не проявлял. Но мне почему-то всегда хотелось петь. Позже начал сам сочинять какие-то композиции на аккордеоне и подпевал своей же игре. Меня услышали и сказали, что вокальные данные есть и надо бы их развивать. Так всё и началось. Первым для меня стал детско-юношеский конкурс «Украинское бельканто», в котором я участвовал в 12,5 лет с программой взрослого тенора. Мне тогда досталось только звание дипломанта, т.е. призового места я не получил. Я очень долго расстраивался по этому поводу. Это был удар по самооценке. А сейчас понимаю: та неудача – важный этап в творческом становлении, она сподвигла меня работать над собой дальше. Уже на следующий год я вернулся на этот конкурс и получил Гран-при.
– А куда делся аккордеон?
– Я закончил музыкальную школу с красным дипломом. Но в руки аккордеон больше не брал. Его вытеснил вокал.
– В вашей биографии был ещё и инженерно-экономический университет. Как так вышло?
– О! Это тоже длинная история. Наверное, всё от присущего мне комплекса перфекциониста. Но это хороший комплекс, который движет человеком. Мне всегда хотелось всё делать на «5+». Если конкурс – то Гран-при или Первая премия, если в учиться в школе – то побеждать в предметных олимпиадах и закончить с золотой медалью. Три года подряд я, живя в Одессе, побеждал во Всеукраинской олимпиаде по русскому языку. Причём русский в украинской школе тогда уже не изучали. На международной олимпиаде я получил Гран-при и грант на обучение в любом вузе России. Судьба занесла в Санкт-Петербургский инженерно-экономический университет. Его я тоже закончил с красным дипломом, уже будучи лауреатом музыкальных конкурсов. Не знаю, пригодится ли он мне, но полученные знания, безусловно, не лишние.
– И всё-таки делом своей жизни Евгений Южин считает…
– Вокал! Конечно, вокал. Я этим живу, дышу.
– А что для Вас важнее всего в этом деле?
– Сложно назвать что-то одно. Важен постоянный рост. Нельзя останавливаться на чём-то, надо расти. Всё приходит через преодоление. Слава Богу, встречаются на пути люди, которые помогают – талантливые педагоги, которым огромное спасибо за это. В творчестве же важнее всего – получать отклик от зрителя.
– Почему вы выбрали для исполнения жанр романса?
– Это близкая лично мне музыка, это что-то такое интимное. Когда мой бывший продюсер предложил мне поучаствовать в Петербургском конкурсе «Весна романса», я отнёсся к этому, как к авантюре. Я ведь до этого романсы не исполнял. А эта музыка требует серьёзного драматического проживания. Но меня уговорили. И я благодарен за это. Честно говоря, удивился, когда получил на том конкурсе первую премию. Вот тогда и началась моя дорога в романсе.
– Вы бы согласились исполнять то, что Вам не близко, но, возможно, было бы востребовано аудиторией?
– Наверное, я нашёл бы подход, смог как-то преподнести это, чтобы мне самому понравилось, если уж это нравится другим. Я вообще прислушиваюсь к профессионалам, если они аргументируют свои требования.
– А какие требования приходилось слышать?
– У меня есть опыт взаимодействия с российским шоу-бизнесом. В прошлом году меня пригласил к сотрудничеству бывший продюсер Николая Баскова Борис Шпигель. Но работать вместе мы не смогли. Он хотел сделать из меня Баскова №2. Зачем? Я побоялся, что надо мной будут смеяться. Пусть у меня ещё нет громкого имени, но у меня есть внутреннее чувство долга перед собой. И положить всё это, своё лицо на алтарь… Ради чего? Ради денег? К тому же ещё неизвестно, будут ли они.
– Вас, наверное, часто сравнивают с Николаем Басковым?
– Да. И всегда спрашивают, как я к нему отношусь. Я уважаю его. Хотя бы за то, что он, несмотря ни на что, смог сохранить своё имя, не потерять своих поклонников. У него есть харизма. Но мы разные.
– Так всё-таки хотелось бы попробовать свои силы не только на классической сцене?
– Вы знаете, меня приглашают. Вот недавно звонил директор Кремлёвского дворца, интересовался моими демо-записями. Значит, слышат. Зовут. Но ведь там есть ещё фактор, не касающийся таланта, музыки и даже финансовой выгоды. Есть личностное взаимодействие между продюсером и артистом. И зачастую возникают такие моменты, которые для меня неприемлемы. Я думаю, вы понимаете.
– Но ведь, наверное, каждый исполнитель хочет известности. А вы?
– Я хочу заниматься искусством и дарить людям приятные мгновения. Да, я хотел бы быть широко известным. Но только лишь для того, чтобы у аудитории не возникал вопрос, на чей концерт их приглашают с афиш, чтобы не было лишних проблем у организаторов – собрать зал. У нас ведь как? Кого показывают по ящику – тот и славен. Люди думают: «Раз о нём говорят по телевизору, по радио, значит, на его концерт надо идти». Надо ломать этот стереотип! Я не претендую на уровень высочайшего профессионализма. Я просто начинающий исполнитель. Который ищет. Который хочет донести свои искания до слушателя. Понравится – замечательно! Не понравится – давайте обсудим, почему.
– Ваш репертуар, помимо романсов, достаточно широк. Это тоже искания?
– Приходится в программах петь разную музыку: и романс, и советские песни, и зарубежные хиты – неаполитанские песни, которые требуют классической подачи. Это сложно. Но приходится петь разное, чтобы собрать разную аудиторию. А вот когда имя Евгений Южин будет уже широко известно, тогда будут идти просто на Евгения Южина. И тогда можно уже будет петь всё, что хочешь.
– И что же это будет? С каким жанром должно ассоциироваться ваше имя?
– Главное – чтобы это было хорошо, качественно.
– А что для вас действительно качественно? Какие имена являются для вас примером?
– Мои кумиры: Паваротти, Доминго. А из наших? Сложный вопрос (надолго задумывается – Прим. авт.). Я считаю большим мастером своего нынешнего педагога – Дмитрия Карпова. Не потому, что он мой педагог, а потому, что он настоящий профессионал. За 1,5 года он научил меня большему, чем научили за предыдущие 10 лет. Из женщин могу назвать Анну Нетребко. В ней соединились певческий талант и природный драматический дар, такой важный для музыканта. Достойным явлением в музыке считаю Земфиру. Однажды мне довелось открывать её концерт, и это было очень приятно.
– Земфира и Нетребко – очень яркие, но разные явления. И всё-таки Земфиру понимает более широкая аудитория, вам так не кажется?
– Конечно, чтобы слушать классическую, академическую музыку, нужно быть подготовленным. Когда-то я сам два раза засыпал на величайшей опере «Кармен». А когда пошёл учиться в консерваторию, когда стал понимать что к чему, открыл эту музыку совершенно с другой стороны. Оказалось, что это так интересно, так здорово. Опера – это не элитарное искусство для музыковедов, исполнителей, которые приходят поиздеваться над коллегами, пообсуждать, кто где сфальшивил. Когда-то опера была очень популярна. Когда наша страна была империей, великой державой. Всё это было разрушено, поле чего выросло уже несколько новых, совсем других поколений. Сейчас аристократический вкус – редкость. Но мы не должны забывать свои традиции. У нас великая культура, и мы должны ею интересоваться.
Юлия Шаповалова